Итак, любая война отвратительна, а ведут их оболваненные герои по приказу одурманенных жадностью и честолюбием владык. Все вроде бы так, да только люди вроде подпоручика Глюнтца жили во все эпохи, и во все эпохи оказались забыты. Ведь для них любая война – чужая. Как для испанского военного корреспондента конца двадцатого столетия.
остальное
а что-то в этом есть. определенно.
И анекдотик
Умирает журналист.
Его, как положено, встречает Пётр:
- Ну, мил-человек, пожил ты славно, можешь выбирать, куда хочешь, в рай или в ад.
- А вы мне и то, и другое сначала покажите, - просит журналист, - а то знаю, я вас, анекдоты по теме слышал.
Пётр показывает ему ад. Тесная, прокуренная комнатенка, набитая работниками творческого труда; глаза у всех красные, волосы наполовину повыдерганные, руки дрожат, кофе уже не лезет - через час дедлайн, а еще ничего не готово.
Журналист тихонько прикрывает дверь, бормоча под нос: "Знаем-знаем, накушались вволю". Ему показывают рай. В точности та же картина: тесная, прокуренная комнатенка, полусумасшедшие люди, часть мебели разломана, техника работает не вся, бычки сыплются изо всех щелей: дедлайн через полчаса, а еще конь не валялся.
Журналист шарахается от рая, заглядывает еще раз в ад, и изумленно спрашивает у Пётра:
- А разница-то в чем?!
- А разница, - отвечает Петр, - в том, что эти ну??????